На следующее утро Скиллий и Гидна проснулись от голоса Спора.
— Ай-ай, ну и беда!
— Что случилось, Спор? — спросил Скиллий встревоженно.
— Беда! Беда! Что делается на море! Ай-ай-ай…
Скиллий вскочил и, накинув хитон, подбежал к Спору:
— Не каркай! Скажи толком, что там, на море?
— Корабли. Столько кораблей! Я начал считать по пальцам. У меня не хватило пальцев на руках и ногах. Тогда я стал откладывать камешки, и выросла целая куча камней…
Не дождавшись конца рассказа, Скиллий выскочил наружу. Весь залив до края моря был занят кораблями, пентерами, триерами и юркими миопаронами. Палубы кишели людьми. Поднимались и опускались весла, вспенивая поверхность моря. Паруса безжизненно повисли. Корабли шли на запад,
к Потиде, огибая полуостров, на котором стояли Скион, Менде и другие города.
— Ай, господин…— причитал выбежавший из хижины Спор.— Они порвут сети. Они разгонят рыбу!
Вчера вечером Спор опустил в море сеть близ мыса, который огибали корабли. «Надо снять сеть,— подумал Скиллий,— а то останемся без улова. Теперь война. Хлеб и масло будут дороги».
— Спор,— приказал Скиллий,— скажи Гидне, чтобы никуда не выходила из дому.
Но в это мгновение откуда-то издалека донеслись звуки рога. Сердце Скиллия тревожно забилось. Нет, теперь он должен забыть о своих сетях. Его зовут на агору.
|