Я подсчитывал, сколько мер овса идет на прокорм дуэров, и видел самих дуэров, изможденных, с оковами на руках и ногах, нередко со следами от бичей. Я слышал от корабельщиков, что дуэров приковывают к веслам и, когда они испускают дух, не вынеся побоев и непосильного труда, их выбрасывают на корм рыбам. От людей после смерти остаются могилы, от дуэров не остается ничего, кроме записей на глине, сделанных моею рукой.
— Что же нам делать, Тимако?! — в отчаянии воскликнул я.
- Ты еще спрашиваешь? Бежать. И не медля.
- Но ты сам сказал, что Пилос окружен дорийцами!
— Из дворца за стены ведет подземный ход. Я был надсмотрщиком над дуэрами, которые его рыли. Видишь, шрам? Это от кирки избитого мною дуэра. Потом всех дуэров убили, мне же сохранили жизнь, взяв клятву о молчании. Но кому теперь нужна эта тайна? Владыка с семьей уже покинул крепость. Мы с тобою последуем за ними. Ты поможешь нести мои вещи. У тебя ведь нет своих.
Тимако был прав. Да! У меня не было ничего своего. Знаки, которым меня обучили, не имели веса. И к тому же они принадлежали владыке Пилоса. И хитон на моих плечах тоже принадлежал ему.
— Конечно, Тимако, я тебе помогу! — быстро ответил я.
|