Рыбаки переминались с ноги на ногу, опустив глаза. Из толпы вышел худой темнолицый человек лет сорока пяти. Он неторопливо поднялся на возвышение, образованное несколькими положенными друг на друга каменными плитами. Это был Креонт — местный богач, сколотивший состояние перепродажей рыбы и губок.
— Все мы знаем и уважаем Скиллия как превосходного пловца и ныряльщика,— сказал Креонт.— Но под водою много не увидишь. Мне же приходится разъезжать, встречаться а разными людьми: и эллинами и варвар рами. Посол Афин скрыл от вас, скионцы, что города и племена сопредельной Фессалии покорились персам, что фиванцы, аргосцы, ахейцы отказались воевать против Ксеркса. Царь Ксеркс воюет не против всех эллинов, а против Афин и Спарты, убивших послов. А знаете ли вы, что ответил в прошлом году афинянам дельфийский оракул! когда они его вопросили о будущем:
Что вы, несчастные, ждете? Бегите до края Вселенной. Не уцелеет ничто: голова сокрушится и тело, руки и ноги низвергнуты будут в дыму и пожарах.
И идите, боги стоят, истекая от ужаса потом, Черная кровь по вершинам их храмов струится, вещая Злую судьбу. Удалитесь, над бедами дух возвышая.
Недавно афиняне вновь обратились к оракулу. И он им ответил: «Молитесь Петрам». Разве не ясно, что имел в виду оракул? Поднимите паруса и положитесь на ветер. Скиллий предлагает отдать эллинам нашу единственную триеру. Сейчас у эллинов двести семьдесят триер. С нашей будет двести семьдесят одна триера. А у персов тысяча кораблей…
Граждане молча кивали головой. Пророчество дельфийского оракула
произвело впечатление. Если у афинян осталась лишь одна надежда на милость ветров,
то чем им можно помочь?
И только Скиллий стоял на своем.
— Реки образуются от ручейков, толстые канаты — из волокон, могущественный флот — из кораблей! — кричал Скиллий.— Не лучше ли объединить свои силы, пока мы еще не стали рабами.
Скиллия никто не поддержал. Послу был дан ответ, что Скион не может ничем помочь народу афинян и другим эллинам.
|