Эвполион завопил. И все снова погрузилось во мглу.
Эвполион приподнял голову. Ярко светило солнце, освещая близкий берег с раздвоенной вершиной снежной горы. Он вспомнил все, что с ним было, как страшный сон.
Со стороны носа послышался хохот.
- Ну и сын басилея. Не испугался бури! Крысы испугался!
Кормчий вглядывался в берег. Его усталое, постаревшее лицо дышало властной силой. Казалось, эти слова и смех вырвались не из его уст. Глубоко спрятанные глаза — зоркие, хищные глаза морской птицы — что-то обнаружили среди скал. Выискали ли они там новую добычу? Или открыли опасность, угрожающую беззащитному кораблю?
Медленно поднимались и опускались черные весла. Всего пять весел вместо двадцати с близкого Эвполиону борта. Мальчику вспомнилась обнаженная спина со вспухшим на ней черным крестом.
«Жестокое море! — думал он.— Жестокие люди! Корабельщики, похищающие пленных, бросающие за борт гребцов. Жестокие законы! Будет ли хлыст в твоих руках или он будет гулять по твоей спине. Но кто-то, чтобы корабль не стоял на месте, должен поднимать и опускать весло, а другому дано стоять на палубе, вести корабль по звездам и, предугадывая опасности, бороться с бурей».
|