Но в легких уже кончался воздух. Скиллий дернул веревку, и сразу же она поползла вверх. Ныряльщик схватил обеими руками камень и отвязал его. Потом он дернул два раза за веревку и пропустил ее между ног.
Подъем был труднее, чем спуск. Наверное, потому, что не хватало воздуха. Наконец голова пробила водную толщу и Скиллий быстро, жадно задышал. Спор подхватил Скиллия за плечи и одним рывком втащил в лодку.
Мучительно ныли ноги. Боль сжимала голову, словно на нее давил каменный столб. «Надо было подниматься медленнее,— подумал Скиллий,— но тогда осталось бы меньше времени на работу». Потом мысли его смешались и он задремал.
Когда Скиллий проснулся, лодка покачивалась в маленькой бухточке на привязи. Солнце стояло в зените и жарило, как гончарная печь. Спор, разложив на камнях добычу, считал вслух}
- Сорок пять, сорок шесть, сорок… тьфу… сорок… Ну как тебя?..
- Сорок семь,— подсказал с улыбкой Скиллий.
Он знал, что Спор не тверд в счетец и это его забавляло. Однажды, когда Спор еще не хромал, он отнес на агору в Потидею восемьдесят губок, а принес денег за восемнадцать. Хорошо, попался честный торговец и в следующий торговый день вернул деньги.
— Слушай, Скиллий,— протянул Спор, подсаживаясь ближе.— Сколько за все эти годы ты добыл губок?
Не знаю…— рассеянно ответил Киллий.
А мне кажется, на небе меньше звезд, чем собрали губок ты и другие ныряльщики из Скиона. Куда они делись, все эти губки? Есть у твоей Гидны ища губка. Она сушит ею голову после мытья. Пять или шесть лет она обходится одной губкой. Наверно, дочери богачей один раз высушат и бросят. А ты для них спускайся на дно. Тьфу!
Спор плюнул с досады и сердито Шнырнул пустой кожаный мешок в лодку.
|